Прокурор и три судьи Мурманского областного суда находились в зале судебного заседания, когда туда были приглашены обвиняемый Никита Конев, его защитник адвокат из Санкт Петербурга Сергей Голубок, общественные наблюдатели за судебным процессом, журналисты и зрители.
Такое начало судебного заседания, так явно демонстрирующее единство суда и обвинения, не предвещало абсолютного равенства сторон, что, впрочем, и было подтверждено в дальнейшем.
Но начнем по порядку - с того момента, как на «судебный процесс года» стали прибывать представители СМИ. Скажем прямо, особого аншлага среди журналистов не было.
Но начнем по порядку - с того момента, как на «судебный процесс года» стали прибывать представители СМИ. Скажем прямо, особого аншлага среди журналистов не было.
Кроме межрегионального Интернет журнала "7х7" и представителей мурманской "Молодежной правозащитной газеты" на заседании были всего две ТВ «камеры».
Да, к тому же, съемочная группа «Арктик-ТВ» чуть не вернулась восвояси: на входе в здание их остановила пресс секретарь облсуда, которая потребовала от журналистов предъявить ей «задание редакции». Не помогло и то, что журналисты пришли вместе с общественным наблюдателем за судебным процессом - членом Экспертного Совета при Уполномоченном по правам человека в РФ Ириной Пайкачевой.
И только после вмешательства адвоката Голубка, журналист и оператор "Артик-ТВ" были допущены в здание. Адвокат посоветовал пресс службам, в первую очередь облсуда, внимательно почитать Постановление ВС РФ от 13 декабря 2012 года, которым судам предписано обеспечивать открытость судебных процессов.
Надо отдать должное всем явившимся журналистам: на почти трехчасовом заседании они присутствовали «от звонка до звонка».
Впрочем, неудивительно. Речь защитника адвоката Голубка была настолько убедительна, а его знание уголовного процесса и умение его вести настолько профессиональны, что у многих присутствовавших возникла ассоциация с блестящим мастером защиты на политических процессах российским адвокатом Плевако.
В отличие от столичного адвоката аргументировавшего свою позицию , прокурор Бирюлева свела свое выступление к «отповеди тетушки на кухне». Она попеняла Никите Коневу, что он де так и не «доказал» в суде свои убеждения, хотя защита четко обозначила правовые рамки процесса: право на АГС судом не рассматривалось, суд рассматривал право заявителя на справедливую судебную защиту.
И, хотя это и выходило за рамки заявленных суду требований, Голубок призвал участников судебного процесса оставаться в рамках предписанных суду полномочий: «Оценку убеждений вправе давать только призывная комиссия, это не дело суда». Для пущей убедительности он привел очевидную аналогию: предложил представить, что вместо рассмотрения заявления о нарушении избирательной комиссией процедуры голосования, суд принялся бы приглашать избирателей и подсчитывать их голоса. «Дайте делать призывной комиссии ее работу» - подытожил адвокат.
А вот ходатайство Голубка о вызове в суд председателя призывной комиссии города Кировска - мэра этого города Денисова, суд почему-то отклонил, посчитав, что достаточно его письменных пояснений по поводу того, что под решением ПК по призыву Конева стоит подпись Денисова, хотя на заседании председатель отсутствовал. Более того заседания призывной комиссии по заявлению Никиты Конева на АГС, поданного им 30 июня 2011 г., так ни разу за два призыва не состоялось! Почему ПК так грубо нарушила закон по отношению к Никите Коневу - этих пояснений стороне защиты и суду Денисов так, и не дал.
Прокурор Бирюлева вынуждена была публично признать, что в действиях (вернее бездействии) призывной комиссии города Кировска, а также действиях (бездействии) военкома Кировска Станкина, «рассмотревшего» заявление Конева на АГС единолично и не передавшего его полномочному органу – призывной комиссии Кировска, содержаться формальные признаки правонарушения.
В действиях должностных лиц, а не Никиты Конева есть признанные прокуратурой нарушения! Кстати, в материалах дела есть ксерокопия ответа прокурора г. Кандалакши, на заявление Конева в прокуратуру СЗВО, по которому прокуратура еще год назад признала нарушения ПК и действий военкома Станкина
Тем более, что «доказывать» свои убеждения он не был должен ни призывной комиссии, ни тем более, суду. За год судебного следствия процессов уже и чиновники в Кировской глубинке, в отличие от прокурора Бирюлевой, изучили Закон об АГС и стали понимать разницу между «доказыванием» и, как того требует ст Закона об АГС, обоснованием своих убеждений, что Никита Конев и сделал в своем заявлении на АГС от 30 июня 2011 г. и которое так и не удосужилась рассмотреть призывная комиссия Кировска.
А вот обосновать, ссылаясь на нормы права, что закон нарушил Никита Конев, Бирюлёва так и не смогла, и, продолжив развивать свои обвинения Никиты по поводу его убеждении, сосредоточилась на том, что мать Никиты, находящаяся на его иждивении, неоправданно долго, по ее мнению, занималась воспитанием детей и стояла на бирже труда, «а не работала». Наши прокуроры по-видимому, не знают, что в небольшом городе Кировске женщине трудно найти работу, что и подтверждает ее добросовестное посещение центра занятости.
Заметим кстати, что часть «претензий» прокурора, в т.ч. и вышеупомянутых, не получила оценки защиты: председательствующий Иванов не дал право адвокату на очередную ответную реплику, заявив о прекращении прений.
В результате такого «состязания сторон» у суда нашла поддержку доморощенная позиция прокурора, которую мы приводим почти буквально: «Рыть траншеи не хочет – осудим». Злоупотреблять правом, т.е. пользоваться нормами права для своей защиты – т.е. писать заявление (на АГС), обращаться в суд, если оно не рассмотрено призывной комиссией, как того требует Закон, по мнению прокуратуры, Кироского, а теперь и областного суда, это значит, пусть формально, но закон нарушен – признал прокурор.
Куда же теперь деть Конституцию России, в частности, ст 45, которую, по сути отменил своим решением суд города Кировска, а за ним и суд Мурманской области?
Ирина Пайкачева, Глеб Пайкачев.
